... или несколько историй, о которых не должна знать моя мама.
Мне иногда кажется, что у меня очень сильный ангел-хранитель. И я ему очень благодарна.
Это сейчас я осторожная, благоразумная пожившая ондатра, медленно ползущая к пенсии и подстилающая соломки во всех подозрительных местах. А с детства и, наверно, до рождения собственного ребенка я выжила только благодаря бабушкиным молитвам и своему Ангелу, который, как мне кажется, в некоторые моменты сам был готов меня придушить.
Писать буду частями, т.к. многобукав. И сразу предупреждаю, я не Искья, таланта нет, потому не судите строго.
История первая.
Каждый советский школьник наверняка ездил с группой соучеников в поездки по городам нашей великой Родины.Мы тоже ездили, несмотря на то, что деревня наша находилась в такой муркиной жопке, куда за всю историю её почти тысячелетнего существования не смогли добраться ни монголо-татары, ни прочие басурманы, включая фашистов. Поляки в принципе близко подошли, но всё равно заблудились.
Так вот, отправила нас школа по маршруту Белгород-Харьков-Курская дуга.
1987 год. 30 лучших школьников, в большинстве своём не видевших ранее ничего, кроме родного колхоза, и трое взрослых: математичка, завуч (он же учитель музыки, рисования, черчения и истории) и директор по кличке Коля-алкаш.
Мама дала мне в дорогу 50 рублей и список того дефицита, который я должна была добыть, т.к. ехали мы через Москву, где традиционно было всё.
Не буду описывать всю поездку. Расскажу только, что Белгород запомнился розами и грозами. Розы росли повсюду в свободном доступе (до этого я видела их только по чёрно-белому телевизору), а ливни хлестали каждый день, они стали неотъемлемой частью всех наших пешеходных экскурсий, от них разваливалась обувь, одежда наша не успевала просыхать, и на моём тощем одиннадцатилетнем тельце надолго отпечатался рисунок от сшитого мамой на скорую руку платья, единственного на всю поездку (росла я быстро, неравномерно, покупать мне много нового мама не считала целесообразным, тем более кроме меня у мамы была моя младшая сестрёнка и новорожденный братик, то есть жили небогато).
Итак, к концу поездки в моей дорожной сумке лежали: фруктовый кефир, купленный в Москве (слово "йогурт" в моём лексиконе появилось лишь в 1994-м, когда изучала в институте немецкий язык, учительница так и переводила: "der Joghurt - фруктовый кефир", понятие "срок годности" стало важным примерно тогда же), трикотажные коричневые чулки для мамы, книжка с задачками по логике и математике, болгарский шампунь и купленные в Харькове для новорожденного братца железный грузовик с ромашками и ажурные голубые гольфы с кисточками (навырост для садиковских утренников, где любимый братик должен быть самым нарядным). Последней покупкой "для себя" стал значок с Юрой Шатуновым.
Сэкономленные 10 рублей были заныканы в потайной карман сумки (мама будет рада), в кошельке копеек тридцать. И вот мы покинули жаркий, но мокрый Белгород и направились домой. Через Москву.
В Москве наша группа, сдав багаж в камеру хранения на вокзале, разделилась. Часть детей, у кого остались деньги, отправились с двумя учителями по магазинам, а нищеброды вроде меня поехали с директором на ВДНХ. Там он поставил нас в очередь перед входом, дал ЦУ (встречаемся в 16.00 тут же, затем на метро до вокзала, хватаем вещи и на поезд ) и отбыл поправлять здоровье в неизвестном направлении.
Мы зашли на ВДНХ и разошлись в разные стороны. Через какое-то время я поняла, что ходить по павильонам без часов и почти без денег не в моих интересах, поэтому старалась тусоваться поближе к входу/ выходу. Сначала было страшно. Потом захотелось есть. Очень. Чтобы отвлечься, я стала бродить вдоль киосков Союзпечати. Там продавались календарики, и я надеялась что-то купить для своей коллекции. Переливные стоили 30 копеек, а простые 3. У меня было 5 (остальное потратила на жетоны метро и газировку), поэтому я просто ходила и грустно вздыхала.
- Девочка, тебе календарик нужен? Пойдём, я тебе что-то покажу...
Незнакомый мужчина в летнем плаще тронул меня за плечо. "У меня только 5 копеек",- проблеяла я, чуть не плача. Но мужчина взял меня за руку и увёл за ларьки. Там он расстегнул плащ...