Ни завтра, ни послезавтра никто мне не позвонил. Тогда я сама набрала директора. Она пожаловалась на крайнюю занятость и сообщила, что у нее для меня плохая новость: начальник колонии в отпуске до начала следующей недели, а без него никто нужных сведений не предоставит. На меня накатило разочарование - все эти осложнения я предчувствовала еще на этапе сбора документов. Больше всего на свете я не люблю бюрократии и боюсь ссориться с чиновниками, и вот именно это испытание мне выпало на пути к ребенку... Готова ли я ссориться? Нет. Пока нет.
И я согласилась ждать до понедельника. Собиралась насыщенно провести время, посетив знаменитые Столбы, походив в кино и по музеям. Но мысли крутились вокруг ситуации и не отпускали ни на минуту. Я прочла диссертацию про цыган (чего только не найдешь в сети), изучила вдоль и поперек семейный кодекс, алгоритм подачи жалобы в прокуратуру. Проблема была в том, что никакого документа, который можно было бы обжаловать, у меня до сих пор не было. Официально- мне никто не в чем не отказал...
Я позвонила во вторник после обеда. Директор нервничала. На повышенных тонах отчеканила: она дозвонилась в колонию, и там ей сказали: "Не нужно дергать мать и ребенка!" Вот так. Оказывается, судьбу детей у нас решает не только опека, РО, детдом, но и тюремное начальство. Я сказала, что сейчас приеду за письменным отказом, и через полчаса держала этот самый отказ в руках. В свободной форме, со ссылкой на статьи, которые отношения не имели к ситуации. И формулировкой: "Галя ждет и помнит мать, так что передача в приемную семью может нанести ей психологическую травму". Мечтаю о том, что когда-то покажу Гале этот документ. Мы с ней единственные два человека на Земле, которые поймут, сколько в этой фразе цинизма и неправды...
Из детдома я ехала, лихорадочно соображая, как действовать дальше. Написала письмо волшебнику Рудову, который, не смотря на то, что был в командировке в Иркутске, ответил через 15 минут. Велел звонить начальнику опеки Края, отрекомендовав ее как человека понимающего и чтущего закон. Я позвонила. Начальник была в отпуске, к телефону позвали ее заместителя. Голос жесткий, сухой. Выслушав меня, она сказала, что свяжется с ДД и перезвонит.
Следующие два часа показались мне вечностью. Наконец звонок. "Мы действительно не можем отдать вам девочку. По местному закону не имеем права". У меня все оборвалось. Первым порывом было ехать в прокуратуру. Но на руках была "филькина грамота" - письмо директора. И главное, я не была готова ввязываться в судебные тяжбы за 3000 км от дома. Моя кровная дочь осталась с бабушкой, и ее голосок по телефону становился все грустнее. Деньги стремительно кончались. И я решила брать билет домой.
Перед отлетом навестила регоператора. Пояснив, что не хочу уезжать с нулевым результатом, я попросила показать базу. База КРАО казалась мне клондайком, где вместо золотоносной руды- дети, много детей, разных и совершенно замечательных. Но человек, который занимался общением с родителями-аистами, которые могли бы спасти каждого из этих деток, знал о них мало и не ставил главной своей задачей поиск семьи. "Этих много, зачем вам двое", "тут взрослые", " эта девочка сложная, пережила насилие - зачем вам проблемы", "большой", "большая", "у мамы шизофрения", " тут мама сидит", "мама сидит", "оба родителя сидят". Я едва успевала бросать взгляд на лица, так быстро пролистывалась база. Но я ведь уже знала ее вдоль и поперек- подготовилась, когда ехала.
Спросила про сестренок - Леру и Катю "сладких" 5 и 3 лет. Очаровательные национальные девицы с умными глазками. "Зачем вам, их двое? А вообще, младшая неплохая, хвалят ее. А старшая... говорят, с особенностями" "УО? ЗПР?" "Да нет, просто она... эвенк". Я позвонила маме. Отец на заднем плане крикнул: "Бери! Буду ее на охоту брать!" Эвенкийские девицы не имели проблем со статусом, но находились ... в Норильске! Билет из Красноярска в Норильск, не смотря на то, что города находились в одном регионе, стоил дороже, чем из Москвы в Норильск. РО созвонилась с местной опекой, те велели прилетать и получать направление у них. Проблем с девочками не будет.
От РО я вышла с чувством пустоты. В голове крутились слова отца по телефону: "Галю твою закатали и держат на полке, как консерву". Чувство, что предала, смалодушничала, не доделала важное дело. Ноги сами принесли в маленькую церквушку в жилом доме, размером с комнату. Я замерла перед иконой Богородицы, и тут меня охватила та самая Благодать - когда перестаешь держаться за свои хотелки и планы и просто знаешь - ОН управит, как нужно.
В гостинице собрала чемодан. В номер постучали - пожилая уборщица. Вы, говорит, вижу устали очень. И все болеете, болеете - вон сколько у вас лекарств в ванной (я все-таки схватила простуду в первый день в городе). И глазки грустные. И от этого искреннего сочувствия человека, который явно живет труднее, чем я, больше пережил, меня пробрало, и я зарыдала. Рассказала ей вкратце все, и она выругалась точно, как моя бабушка: "Да чтоб они провалились там все!"
Она ушла, до ночи было еще далеко, я села смотреть телевизор. Шел сериал "Письма на стекле", где у прекрасной героини в тюрьме злобный муж отбирал ребенка. Моя тема. Внезапно зазвонил мобильник. На часах был десятый час. Заместитель начальника опеки Края: "Что вы решили? Судиться?" Я сказала, что пока думаю. "Жду вас завтра в девять у себя. Со всеми документами". М в этот момент я вдруг поняла - первая битва выиграна.
Мать-одиночка с двумя детьми)
Цитировать