Дома меня ждали новые окна с деревянными подоконниками, как я и хотела, и законченный, вернее, решительно остановленный, ремонт. Во всем этом уже можно было и хотелось жить. Для каждого человека важно что-то свое: кто-то жить не может без путешествий и никогда не променяет на годы ипотечной кабалы возможность побывать, скажем, в Танзании. Кому-то важно модно одеваться, вести светскую жизнь, кто-то хочет водить классное мощное авто. Мне всегда был важен именно дом, может, потому, что я работаю дома и большую часть жизни тут провожу. Многие годы, с тех пор, как я уехала из родного города покорять Москву, я жила по сьемным квартирам, некоторые из которых были настоящими норами, сырыми, тесными, набитыми пыльным барахлом владельцев.
Первая моя квартира всегда ощущалась мной как временное пристанище, особенно, когда родится ребенок. Когда приходиться работать в пятиметровой кухне, куда то и дело входят няня или бабушка, чтобы сварить ребенку кашу, налить сок, нарезать яблочко, и каждый раз за ними врывается сам ребенок, лезет на ручки, требовательно кричит, а бабушка нарочито громко увещевает его: "Мама работает, маму нельзя отвлекать!", что, конечно, вызывает еще более громкий вопль протеста.
И вот - простор, тишина, тепло толстых "сталинских" стен, впервые в жизни - своя отдельная комната... Я вошла в квартиру, поставила в углу чемодан и просто легла на пол. И почувствовала, как жилье, за которое мне каждый месяц приходилось бороться, наскребая на очередной платеж по ипотеке, буквально лечит меня. И моя дочка- такая своя, родная, уже взрослая и умеющая по 2-3 часа рисовать, сочинять сказки, клеить коллажи, изредка показывая мне результат, тоже лечит.
Мама поставила передо мной обед, на коленях сидела Нина, и я вдруг испугалась. На приемного ребенка я решилась не из точки покоя. Пресловутый ресурс, о котором так много говорили в ШПР, всегда был у меня в минусе- я по-другому не умею. И вот теперь есть шанс немного вздохнуть, хотя бы год пожить так, как я мечтала, наверное, всю жизнь. И я хочу все это сломать. Привести в мою маленькую семью человека, которого видела только на нескольких фото двухлетней давности, и вместе с которым в мой дом незримо ворвется злой ветер незнакомой и страшной жизни, о которой я знаю только из кино и книжек.
Я собиралась вернуться назад через две недели: отправить дочь в сад в сентябре, подлечиться, доделать всю работу, немного отогреться после красноярской эпопеи, от которой осталось ужасное опустошение и мерзкое послевкусие, хотя вроде бы все получилось... И еще страшно не хотелось возвращаться в "домик", и видить ИХ - маленьких "ушлых" зверьков с глазами, в которых нет ничего детского. Прошло 5 дней. Через сутки Галя должна была вернуться из лагеря. И внезапно я поняла, что не буду ждать больше ни дня. Пора! Все сомнения оставили меня и больше никогда не посещали. Девочка зовет меня, меня выбрали где-то там, чтобы ей помочь, меня призвали, мне помогли, и теперь я уже ничего не должна решать. Билет я купила на вечер того же дня, и рано утром снова была в Красноярске.
Дети уснули наконец, попишу еще.
В этот визит я сняла квартиру и установила для себя запрет на общепит - вторая поездка могла стать еще более затяжной, чем первая. Говорили, что Красноярск оформляет детей от двух недель. Но в этот раз все шло, как по маслу.
В детском доме было шумно и оживленно: дети вернулись из лагеря. Теперь они показались мне гораздо более симпатичными (или я привыкла и присмотрелась, или просто вся "элита" была в отъезде в мой первый визит). Директор уже смирилась с моим существованием и даже была умерено дружелюбна, то ли решив не махать после драки кулаками, то ли успокоившись тем фактом, что она ни в чем не виновата и все согласовано "верхним" начальством.
Ко мне вызвали врача, она была прекрасна в своей краткости: "Что сказать... Сказать нечего. Все у нее нормально. Был когда-то отит". Директор попросила ее привести девочку, и врач скрылась в дверях. Через секунду в дверь просунулась физиономия мальчика лет пяти. Глаза в кучу, язык наружу, вид лихой и придурковатый. Неожиданно чистым, звонким голосом он спросил: "Это к кому мама?" Директор устало вздохнула: "Это не мама, это гость. Выйди, пожалуйста". Он посмотрел на меня долгим, внимательным и очень серьезным взглядом. Не детским, но уже не идиотским. И спокойно, твердо вынес вердикт: "Нет. Это мама". И тут же помчался по коридору, оглашая детский дом криком: "Там к Гале мама приехала!!!!"
А через минуту зашла она. Вернее, ее завели за руку, соцпедагог. Походка деревянного буратинки, взгляд в пол, голова- в плечи. Я была удивлена, какая она маленькая и худенькая для шести лет. Платье - розовое, прическа- с затейливо заплетенными косами. Очевидно, принарядили солдата к визиту "гостя")
Буратинку мягко подтолкнули к столу, слегка развернули за плечи- чтоб смотрела, куда надо. Директор торжественно произнесла: "Галюня, к тебе гость! Это Оля, познакомься". И тут деревянная кукла слегка повернула голову, подняла на меня взгляд и принялась смотреть - долго-долго... Механическая улыбка медленно растаяла, личико стало грустным-грустным и... живым. А взгляд из мутного, несфокусированного стал ясным и внимательным. А потом она мне еле заметно кивнула. И в этот момент мне показалось, что если я сейчас возьму ее за ручку, мы выйдем за ворота, сядем в автобус и поедем в аэропорт - никому до нас не будет никакого дела. Потому что я ее мама, а это - моя дочь. Эмоциональная соцпедагог не выдержала и воскликнула: "Ой, мне кажется, вы ее уже никому не отдадите!"
Мать-одиночка с двумя детьми)
Цитировать