Кэрин Первис. Привязанный ребенок

[Kokopelli]

Глава 12. Исцелите себя, чтобы исцелить своего ребенка

Может показаться, что это противоречит здравому смыслу, но иногда улучшившееся поведение ребенка доставляет родителю чувство дискомфорта. Чем более здоровым становится ребенок — способным устанавливать зрительный контакт, искренне обниматься и желать любви и нежности — тем больше такие родители сами дистанцируются от него. Эта новая способность ребенка к близости подвергает испытанию собственные навыки близких отношений у родителей.

Дело в том, что взрослые так же, как и приемные дети, могут испытывать трудности с багажом и невидимыми ранами из их прошлого.

Некоторые эмоционально раненые родители инстинктивно держатся на расстоянии вытянутой руки, чтобы защитить своего ребенка от потенциальной боли, и не осознают негативных побочных эффектов этого. Такие родители могут предоставлять исключительно компетентный физический уход и заботу, но на эмоциональном уровне оставаться отдаленными и «отсоединенными» от ребенка. Есть и другие родители, у которых имеются трудности с чувством несоразмерности требований и которые отчаянно хотят, чтобы их приемный ребенок преуспел во всем и потешил их самолюбие. Нам также встречались родители, поглощенные горем по другому ребенку, которого они потеряли ранее, и как результат эмоционально недоступные или же имеющие сумбурные ожидания от малыша, которому нужна их забота сегодня. Любое неразрешившееся воспоминание или травма, которые делают вас эмоционально отстраненными или отвлекающимися на прошлое, рано или поздно дадут негативное влияние на ребенка, находящегося под вашей опекой.

Будучи ребенком, я страдала легочными инфекциями и астмой. Я помню, как я просыпаюсь среди ночи, задыхаясь в темноте. Мое тело напрягается и сжимается, когда я с трудом пытаюсь вздохнуть. Я кричу, кричу, кричу, но ни единого звука не выходит наружу. Я была одна, сражаясь за свою жизнь.

Когда я росла, взаимодействие с моей мамой было непредсказуемым и временами эмоционально уничтожающим. Мама могла спокойно и непринужденно делать что-либо по дому или прибираться во дворе, а затем разразиться истерикой. Очень ярко помню, как однажды я шла через гостиную, не зная о том, что она чем-то раздосадована. Пластиковая чашка ударилась мне в висок, а мама начала кричать о том, что никто не вынимает тарелки из посудомоечной машины. Чашки и стаканы продолжали летать. Я помню, как смотрела на сервант в ожидании, что все стекла в нем разобьются вдребезги. Я застыла на месте, а мама продолжала неистовствовать. Когда оцепенение в конце концов прошло, я подобрала посуду и загрузила ее в посудомойку.

Мы были чем-то вроде семьи с обложки журнала для старательных учеников, и очень много значения придавалось получаемым оценкам. С тех пор, как мы пошли в третий класс, и до тех пор, пока не выпустились из школы, домашнее правило гласило: если ты получил в свой табель оценку «хорошо», ты наказан на шесть недель без права выходить на улицу. Я помню, как пришла домой с ведомостью успеваемости, самой низкой оценкой в которой было 96 баллов (из 100). Я гордилась такими оценками и думала, что мама будет довольна моими стараниями. Когда я показала ведомость матери, единственным ее комментарием было то, что моя оценка по математике на протяжении последних шести недель была 98, а теперь вот стала 96. Она спросила меня, что за проблемы у меня с математикой. Не удивительно, что когда я выпускалась из школы отличником, которому доверили произносить прощальную речь на выпускном балу, имеющим самый высокий балл в классе (мой средний балл был 98.36), моя мать напомнила мне, что это всего лишь второй по величине средний балл за всю историю школы, а не самый высокий. Я умудрилась в очередной раз успешно провалиться.

Сегодня я беспокоюсь, что могу оказаться непредсказуемой и критичной по отношению к своим детям. Я не хочу, чтобы у них был такой же опыт, какой был у меня, когда я была ребенком. И поэтому я держу себя на эмоциональном отдалении по отношению к ним. Я держусь на безопасной дистанции, чтобы защитить их от того, кем были мои родители и кем я боюсь стать сама. Мои наиболее близкие в эмоциональном плане отношения — отношения с людьми вне моего дома, потому что я не хочу причинять боль людям, которых люблю больше всего. Я не знаю пока, как мне справиться с этими трудностями. Это незавершенная работа. Я думаю, что хотя бы быть вот такой честной с самой собой — уже важный шаг.

Я — не моя мама. Я добрый, щедрый и любящий человек. Мои дети заслужили шанс узнать меня поближе. Думаю, что быть более уязвимой в моих отношениях с детьми — важно. Верю, что часть решения — это желать смеяться и плакать с ними и брать их на руки, когда я вижу, что им нужно это от меня, а не держаться подальше и игнорировать то, что я вижу.

Преподаватель колледжа с приемными детьми двух и четырех лет

[Kokopelli]

Иногда родители целиком и полностью уверены, что примирились со своей проблемной историей, но на самом деле они обзавелись надежными защитными механизмами — такими как принудительное подавление болезненных воспоминаний или навязчивое стремление контролировать других. Эти раненые, но добросердечные люди не сдают позиции перед лицом сильной психической боли. В мире множество чудесных, ответственных, одаренных и самоотверженных людей, которые несут в себе непроработанные травмы и внутренние раны, и как результат не готовы давать ту искреннюю, глубокую заботу, в которой нуждаются дети из группы риска. Подсознательно отвлекающиеся на свои собственные нужды, эти травмирующие родители не могут уделить полное внимание нуждам своих детей или же могут иметь нереалистичные ожидания.

Вот несколько вопросов, чтобы дать вам задуматься о той роли, которую любовь и забота играют в вашей жизни:

• Что для вас является источником глубокого комфорта и эмоциональной подпитки?
• Как вы распознаете любовь и заботу?
• Удобно ли вы себя чувствуете, давая эмоциональную поддержку?
• Насколько вам удобно просить других о помощи?
• Как часто вы чувствуете себя в безопасности, находясь среди других людей?
• Утешаете ли вы других, чтобы утешить себя?
• Лежит ли ваше собственное детство тяжким грузом на вашем сердце и разуме?
• Есть ли такое, что вы жертвенны в вашей заботе о детях, потому что не верите в свою собственную ценность?
• Комфортно ли вам в эмоционально глубоких отношениях?
• Комфортна ли вам физическая нежность от друзей и членов семьи?
• Комфортно ли вам укачивать ребенка у себя на руках в течение продолжительного времени?

Поразмышляйте над этими вопросами, потому что они могут дать вам глубокое понимание того, что представляют для вас любовь и забота, и насколько комфортно вам полноценно и чувственно соединиться с детьми в вашей жизни.

[Kokopelli]

Каковы родители, таковы и дети

.

[Kokopelli]

Проникнуть в сущность вашего собственного стиля привязанности

.

[Kokopelli]

Поразмышляйте над своим стилем

.

[Kokopelli]

Риски и восстановление

.

[Kokopelli]

Найдите терапевта

.

[Kokopelli]

Исцеляющие шаги, которые можно предпринять сейчас

.

[Kokopelli]

Разморозьте свои чувства

.

[Kokopelli]

Освободитесь из железной хватки перфекционизма

.